Читайте между строк или как создать грабительский прецедент

Взаимоотношения между банками и физическими лицами никогда не отличались особой прозрачностью, приучая «физиков» вчитываться в написанное мелким шрифтом на «колонтитуле» договора. Как оказалось, столь же мнительно-методичными нужно быть и крупным организациям, решившимся на партнерство с банками. И хотя, казалось бы, взаимная выгода такого сотрудничества очевидна, на деле рассчитывать на порядочность финансовой организации не стоит. Пример тому – до сих пор не разрешившийся конфликт между российским транспортным монополистом «Транснефтью» и самым крупным банком страны.

Суть вопроса: Сбербанк предложил «Транснефти» провести сделку для снижения стоимости корпоративного долга, но забыл при этом уведомить своего партнера о существующих рисках, которые оказались более чем высокими. В результате «Транснефть» «попала» на 66 млрд рублей долга Сбербанку, а последний – вроде бы как и ни при чем. При этом позиция банка ясна и прозрачна: если клиент поставил подпись под договором, то обязан его исполнять, даже если несет при этом неограниченные убытки, которые, по сути, становятся сверхприбылью банка. В свою очередь, клиенту сложно согласиться с таким решением вопроса, ведь налицо явная заинтересованность Сбербанка в умышленном сокрытии информации о возможных рисках. А это значит, что Сбербанк изначально действовал недобросовестно, поэтому и сделка — недействительна. Но так это или нет, решают суды, и решают кардинально по-разному.

По информации Ленты.ру, Арбитражный суд Москвы принял решение в пользу «Транснефти»: «Суд считает доказанным, что ПАО Сбербанк при заключении, изменении и исполнении сделки валютный расчетный опцион от 27.12.2013 г. действовало недобросовестно, исключительно в собственных интересах, не могло не понимать отсутствие какой-либо целесообразности для Истца в принятии на себя риска неограниченных убытков посредством заключения предлагаемой Ответчиком сделки, однако игнорируя интересы Истца как своего клиента и пользуясь меньшей осведомленностью Истца, а также непониманием механизмов исполнения по сделке, предложил заведомо не подходящий Истцу финансовый инструмент, сформулированный против интересов Истца, но в интересах Ответчика».Сделка была признана недействительной.

Но 23 августа Девятый апелляционный арбитражный суд (ДААС) отменил решение первой инстанции и принял свое, продемонстрировав, мягко говоря, странную и противоречивую позицию. В частности, в его решении постоянно идут отсылки к тому, что «Транснефть» сама искала возможность снизить стоимость обслуживания долга и с этой целью обратилась в Сбербанк, хотя в материалах дела и в решении первой инстанции говорится, что все было ровно наоборот — это Сбербанк в течение года навязывал сделку. «Как установлено судом и подтверждается материалами дела, в начале 2013 года Ответчик обратился к Истцу с предложением заключить сделку. Сделка была предложена Ответчиком Истцу как средство снижения для Истца стоимости обслуживания облигационного займа».

Казалось бы, какая разница, кто выступил инициатором?! Но этот момент является ключевым, так как демонстрирует заинтересованность сторон в осуществлении сделки.По данным апелляционного суда, но вне логики собранных доказательств, инициатор – «Транснефть». Суд же первой инстанции четко указал на несбалансированность интересов сторон в рамках заключенного между ними договора. Если опустить сложную юридическую аргументацию, смысл сведется к тому, что «Транснефть» с подачи Сбербанка заключила с ним пари, которое практически не могла выиграть, или могла проиграть с некоторой вероятностью (что в итоге и произошло). Сбербанк же уверял, что, скорее всего, никто в этой ситуации не выиграет и не проиграет, а «Транснефть» просто получит опционную премию в миллиард рублей.

Отличается подход судей и в рассмотрении одного из основных документов сделки — декларации о рисках. Апелляционный суд указывает в своем решении: «Из материалов дела следует, что при заключении сделки, оформленной Подтверждением по сделке, истец подписал документ с наименованием “Декларация о рисках“. Данный факт свидетельствует о том, что истец был ознакомлен с рисками, связанными с заключением сделки». Далее апелляционный суд отмечает, что декларация отменяла собой всю предыдущую коммуникацию сторон (длившуюся около года) и что это соответствует нормам российского и даже европейского права. Но потом для чего-тоуточняет: «В любом случае вся переписка, предшествовавшая Декларации о рисках, отражала риски ПАО “Транснефть“».

Очевидно, что за скобками остается вопрос о компетентности суда  в его возможности до конца разобраться, где же именно была раскрыта достоверная и полная информация — в декларации или в предыдущей переписке. Но суть уже даже не в этом, а в создающемся прецеденте, благодаря которому недобросовестные банки смогут рекламировать свои услуги, а потом вместе с кредитным договором подписывать декларацию о рисках, отменяющую все ранее оговоренные обязательства. А в итоге за все будет платить клиент.